Что делать, если человек надолго зависает в тяжёлом состоянии?

Виктор Ляшенко:
Здравствуйте, Дина. Спасибо за вопрос!

Первое: проживание какой-то душевной боли – это не техническая операция.

На то, чтобы прожить нечто, нужно время.
Порой – довольно много времени: не 1, не 3 занятия, а 10, 20... Это все индивидуально.
Я своих клиентов предупреждаю, чтобы меньше, чем на 10 занятий они не рассчитывали, смысла особого не будет.
А 1-3 занятия – это вообще ни о чем...

Большая иллюзия думать, что прожить нечто можно с помощью какой-то «техники», которую применил раз-другой – и счастлив.
И это важно предварительно объяснять участникам группы: что психотерапия не происходит за один раз, что на неё нужно время.
То, что человек надеется «сделать практику» и освободиться от боли, проблем, является частью его проблемы: невозможность прожить свою боль, отчасти именно этим большим желанием избавиться от боли, и сохраняется.

Второе: что такое «проживать»?

Проживание – это не просто чувствовать и находиться в чувствовании.
Это еще и через это чувствование – выходить на значение своих чувств (и это не объяснение их).
Нельзя прожить, если не осознать значение (а осознавание – это не только интеллектуальный процесс, это и чувственный процесс).

В практике Присутственной арт-терапии мы встречаемся именно с этими значениями (мы обращаемся к чувствам, они ведут нас к значениям), которые также эмоционально насыщенны – мы к ним как-то относимся. Вот здесь и появляется возможность проживания.

Вы пишете: «Веду группу, и в группе есть люди (вернее были), которые из раза в раз рисуют-проживают одни и те же тяжелые переживания (травмы)».

Одних и тех же переживаний, строго говоря, быть не может. Если такое происходит, то, возможно, не выполняется одно из основных положений этого метода – обращать внимание и иметь дело в арт-терапевтическом процессе с теми состояниями, которые имеются прямо сейчас.

Если человек старается «прорабатывать» какие-то свои тяжелые переживания, и целенаправленно удерживает себя в их колее в течение всего процесса (или даже в течение многих занятий), не обращая внимания на то, как его чувства меняются по мере их проявления, то, скорее всего, он потому и не может сдвинуться с места – потому что упорно за это место держится, и не отпускает себя в поток тех других состояний, которые не могут не появиться, как только он начинает проявлять свои чувства. Они всегда изменяются, как только мы позволим им проявить себя, находясь с ними в чувственном контакте.

Но если человек этих изменений в переживании не замечает, то значит он занимается какой-то другой деятельностью, которая ему и не дает заметить, которая держит его чувства «застывшими»: человек их с такой силой удерживает, что они «застывают». И чем больше он напрягается, тем бОльшую боль испытывает.

Какой же деятельностью он занимается?
Предположу, что эта деятельность связана с желанием избавиться и «проработать» свои тяжелые переживания, травмы.
Это желание и связанная с этим желанием деятельность и не дает ему возможности прожить свою боль - то есть обнаружить и изжить тот смысл, который её породил.
Изжить - это значит «объесться» теми смыслами, на каких до сих пор настаивал, это значит переосмыслить и перерасти их, вырасти из них, это значит потерять потребность в том, о чём до сих пор горевал и на чём настаивал, это значит начать нуждаться в чём-то другом.

Первое и самое главное – не нужно желать избавиться от своих чувств, освободиться от них. Освободиться от чувств невозможно! (читай, от боли).
Это похоже, как если человек прищемил палец дверью, и пытается лечить боль, а не палец. Абсурд?
Но с душевной болью всё то же самое.
И потому в нашей практике мы не ставим задачу «избавиться от боли», «негатива», неприятных ощущений, и стремимся мы не к тому, чтобы «чувства ушли», «негатив исчез», «состояние изменилось», а мы напротив – вникаем в эти существующие, реальные чувства.

Самое важное – быть вместе с собой (болящим), и это свое бытие проявлять. Быть с тем, что есть (с болью, с напряжением, со своим нежеланием чувствовать боль, со своим стремлением избежать ее, с надеждами на чудесное исцеление, с беспомощностью, с отчаянием, с неверием и сомнением и т.д.).
То есть не консервировать боль (чем до сих пор и занимались, пытаясь не думать, отвлечься, уйти, подавить, сделать вид), а жить её, обнаруживая себя в ней. Включаться в боль, отыскивая себя в ней - того себя, который в ней когда-то утонул: вылавливать этого себя и откачивать, реанимировать, вдыхать в себя воздух жизни.

Далее вы пишете: «Как я понимаю, без Ресурса (позитивный опыт, эмоции и т.д. и т.п.), такие тяжелые ситуации не разрешить».

«Тяжелые ситуации» разрешаются не из какого-то особенного позитивного ресурса.

Боль возникает не из-за того, что когда-то что-то произошло (какая-то «тяжелая ситуация»), а из-за того, что мы как-то отнеслись к тому, что произошло, как-то это увидели, интерпретировали, заняли какую-то свою личную позицию по отношению к произошедшему.

Сохраняется боль тем, что мы эту свою позицию продолжаем занимать.

Эту позицию мы и обнаруживаем в практике, с ней встречаемся, вникаем в своё отношение к ней, осваиваем ее...
Не переделываем, а осваиваем, то есть принимаем, что она такая вот сейчас есть, а другой нет. И живем с тем, что есть сейчас – живем в арт-терапевтическом действе.
И это основное содержание арТ-действа.

«В рамках групповой работы я не могу уделить им много внимания, а люди остаются просто зависшими в этом тяжело переносимом состоянии. В итоге побившись с этим одно занятие, второе, третье, они уходят. Как Вы поступаете в такой ситуации?»

Дина, первое, на что я обращаю внимание – это на то, чтобы наши занятия помогали переориентироваться с желания избавиться от своих тягот, на внимание к себе – к тому, кто переживает тяготы. Когда это происходит, тяготы становятся выносимыми и начинают постепенно растворяться в этом новом взгляде и самоощущении.

Нет задачи избавить человека от его тяжелого состояния.
Есть задача – вернуть человеку его состояние, «обналичить» его, помочь человеку увидеть, что его состояние – это он сам, а не что-то «у него», с чем ему нужно бороться и исправлять. Когда он меняет свою личностную позицию (не с помощью техники! а путем настоящей жизни себя настоящего, болящего), тогда и начинается его выздоровление, и тяжести постепенно облегчаются, боль проходит...

В каких-то случаях – приглашаю на индивидуальную работу: сочетание индивидуальной работы и групповой помогает внутреннему процессу. Арт-терапевтическая работа в группе помогает получать чувственный опыт, погружаться в чувства, соприкасаться с тем, что было подавлено и вытеснено из осознавания, а индивидуальная работа помогает осмыслять и осознавать этот опыт.

Но бывает, что и из моей группы люди уходят (порой даже громко хлопнув дверью), посчитав, что это не то, что им нужно. Это их решение, они имеют на это право...
Бывает, что человек надеется на мгновенное исцеление от волшебных картинок. Тогда он отправляется дальше, на поиски своего волшебника.

Дина:
Спасибо, Виктор, за такой подробный ответ))). Да, сейчас лучше начинаю понимать внутреннюю задачу и суть Присутственной арт-терапии. А я ушла в сторону...



© В.В. Ляшенко
2014 г.