Обида как обделение вниманием

 

 

Чтобы быть по возможности более точными, обратимся сначала к смыслу слова. Наиболее распространённой версией происхождения слова «обида» (по М.Фасмеру) является выведение слова обида из obvida, ob-videti (близким по смыслу является слово завида, зависть).
Родственным также признаётся латинское invidiа (зависть, недоброжелательство), inviderе (завидовать, желать зла, ненавидеть).
Родственность с бедой кем-то из исследователей поддерживается, кем-то отрицается.
Мне представляется справедливость соотнесения слова обида со словами обада = об + вадити (спорить, клеветать, важивать, привлекать, манить, обманывать), вабида/аубада (араб.) (разгневаться, осерчать), вабад (араб.) (плохое состояние, безденежье), беда/бедить (нужда, клевета, ругать, принуждать).

Обида есть феномен отношений.

Она возникает в отношениях, и только в отношениях. Возникает она тогда, когда происходящее в отношении нас не соответствует нашим ожиданиям. Обида означает, что нас обошли вниманием (видением) – не заметили, обделили, обеднили.

При этом получается, что обида – это то, что делают с нами, это действия других (нас обижают - не дают, обделяют, обедняют, обманывают): например, меня обошли при разделе добычи, и я остался обиженным и обманутым в своих ожиданиях. В этом случае есть обделённость, но…
При этом я могу обижаться, а могу предпринять и что-то иное. Поэтому нужно различать обиду как действие по отношению ко мне, и обиду как то, что я чувствую и делаю в связи с этим – обижаюсь.

Что значит – я обижаюсь?

Следуя русскому языку, обижаю-сь значит – обижаю себя. Обижаюсь я на других. Получается весьма замысловато: я обижаю себя на других… Понять, что это будет проще, если мы обратимся к другому нашему чувству/действию – злости.
Мы говорим: «Я злюсь на них». Это значит – я злю себя на них: то есть, в некотором смысле натравливаю себя (как собаку), говорю себе: «Вон они твои враги-обидчики, укуси их!»1. Таким образом, обида есть непроявленная злость.

___________________________________
1. Психологическая близость обиды и злости может служить лишним доказательством в пользу предположения об этимологической близости русского слова обида с арабским – вабида.


Примерно так же мы обижаем себя на своих обидчиков: мы обделяем вниманием себя (обижаемся), страдаем, и обвиняем других в своих страданиях. Обида связана с виной и обвинением.
И здесь важно осознавать, что: одно дело – вступать в отношения с обидчиками и добиваться того, чего тебе нужно (что значит конфликтовать), и другое дело – обижать себя, в попытке морально повлиять на своих обидчиков.

И вот теперь, когда мы прояснили смысл слова «обида», давайте обратимся к тому, что же происходит в душе, когда мы выбираем обидеться.

Прежде всего, нужно отметить, что обида - это не чувство, а переживание - целостное душевное явление. Оно включает в себя не только некое эмоциональное состояние (о том, что это за состояние, поговорим ниже), но и личностную позицию (выбор), установки, определённое осмысление происходящего (его интерпретацию), отношения, вегетативно-соматические процессы (о переживании см. в моей статье: Переживание и его качественная определённость).
Проще говоря, когда мы обижаемся, мы не только обделяем себя вниманием (обвидемся), мы ещё и что-то видим. Точнее мы видим нечто, нечто особенное. Именно то, как и что мы выбираем видеть определяет то, как мы его будем воспринимать и относиться к происходящему: что это будет за событие, и что мы будем и чего не будем делать в связи с ним.

Итак, что же я вижу, когда я обижаюсь?

Во-первых, я вижу, кем и каким я являюсь в этом событии (я-обделённый).
Во-вторых, я вижу, кем и каким является другой человек, и что он со мной сделал:
«Если он меня обделил, значит, я не важный для него, он меня не любит, не уважает: меня отвергли, бросили. А если мной можно пренебречь, значит, я – никчёмный, никому не нужный, недостойный человечишко».

Таким своим выбором я и лишаю себя своего внимания – обижаю. Таким моим выбором событие превращается для меня в нравственную проблему, проблему отношения ко мне-отвергнутому.

Если мы выбрали быть отверженными (я-отвергнутый, я-обделённый) и ненужными, тогда вслед за этим приходит чувство боли и холод стыда – мы замораживаемся,  не в силах сделать шаг навстречу.
Теперь (когда мы такие) мы уже не можем подойти к человеку и разрешить вопрос своей обделённости (например, прояснять причины, спорить, добиваться) – наша таковость, а точнее наше отношение к своей таковости (к себе-такому), отвержение себя-такого, нас заморозило.

Но, тем не менее, при этом мы не выходим из отношений (да из них и невозможно выйти, их можно только изменить!). Теперь наше взаимодействие переходит в неявную форму.
Мы не в силах сделать шаг, в силу того, что «заморозились»: боль от осознавания отверженности другим человеком останавливает, и не даёт сделать шаг навстречу. Мы страдаем и ждём, когда другой2 к нам придёт сам, проявив в нас свою заинтересованность.

___________________________________
2. Под другим имеется в виду всё, что не-я: другой человек,  любое проявление мира.


Но у нашей «замороженности» есть и ещё одна сторона. В некотором смысле «замороженность» является способом нравственного давления на другого, чтобы он почувствовал свою вину, пришёл и повинился. Тогда мы вновь почувствуем свою ценность. Это «давление» не специальное, неосознанное и «вынужденное» (душевной болью). Поэтому не стоит его клеймить «манипуляцией». В рассматриваемом случае обижающийся человек реально страдает, а вовсе не притворяется или «дуется».

По сути, при обиде речь идет о восстановлении справедливости (такой, какой её видит обижающийся): к нам должны были отнестись не так, а как-то иначе, воздать нам должное, по заслугам, проявить уважение, признать нашу правоту.
(В случае, когда речь идёт о правоте, то это значит, что у нас в связи с неким нашим опытом, в нашем переживании чувство собственной неправоты связано с чувством отверженности. И поэтому ощущение собственной неправоты очень болезненно – оно автоматически вызывает обиду).  

Основной смысл состояния обиженности в том, чтобы другой проявил свою заинтересованность в нас, нашу важность для него – чтобы нам подтвердили нашу ценность. Мы ждём, когда другой своим вниманием к нам нас «расколдует», и нам уже не нужно будет обижать себя, лишая сил и возможности действовать сообща.

Если же такого не происходит, то наше отчуждение от мира может развиваться до бесконечности: мы начинаем обобщать свою жизненную ситуацию, сравнивать себя с другими людьми, и находить, что всегда у других лучше и больше: у них прибывает, а у меня нет; у них не убывает, а у меня убывает; у других всегда есть, и только у меня всегда нет – обидно!
Но поскольку это они не дали, они и виноваты3  в том, что нам трудно живётся. А следовательно у нас не появляется ни сил, ни оснований для того, чтобы предпринимать что-то ради самих себя.

___________________________________
3. Слово вина является указанием на причину. По Далю,  вина –  начало, причина, источник, повод, предлог. Таким образом, виновный – это тот, кто является причиной происходящего).


И так мы отделяемся и отдаляемся, замораживая свою жизненность в напряжённом ожидании.
За обвинениями непременно приходит то, что называют завистью. Выше мы уже видели, что слова обида и зависть связаны со словом видеть. Только обида – это мой взгляд на себя-обделённого в сравнении с другими, а зависть – это взгляд на других, в сравнении со мной-обделённым. Тот, кто завидует, всегда носит в себе какую-то обиду.
Завидуя «чёрной завистью» кому-то, мы обвиняем его в том, что у нас хуже, чем у него4.

____________________________________
4. При так называемой «белой зависти» мы никого не обвиняем и ни на кого не обижаемся. При таком завидовании, мы не снимаем с себя ответственности (мы знаем своё дело и своё место), а благополучие другого имеем в виду, как ориентир для себя: если он так может, то и я могу.


В этом случае мы не только снимаем ответственность с себя, а ещё и перекладываем её на кого-то: моя ответственность означает, что это моё дело и я его делаю; не моя ответственность – не моё дело и его делает кто-то другой.
И это происходит автоматически: если я снял ответственность с себя, то я сразу же переложил её на кого-то – кто-то всегда несёт ответственность: или я, или кто-то другой, хоть сам Бог. Кто-то непременно должен что-то делать для того, чтобы происходило то, что происходит. И если я не делал «ничего плохого» (я «не виноват»!), то значит, делал другой – он виноват.
Обвинения других не позволяют увидеть свою ошибку и исправить её, ведь как я буду что-то исправлять, если я не делал, а делали они – другие?

Это делает невозможным личностный и нравственный рост: человек окукливается и замирает в ощущении своей чуждости, не-таковости, одинокости. Можно сказать, что, обвиняя, мы отказываемся от своей собственной силы и возможностей в пользу другого (кого угодно, только не себя): он сделал (и значит, он сильный и может), и потому он виноват передо мной (я не могу, я завишу от его действий).

Вместе с этим обида явление обычное, человеческое, естественное. Все мы имеем опыт обиды - опыт замораживания или опыт манипулирования. При этом, так или иначе, мы отказываемся от собственной жизненности.
Другими словами, какую бы справедливость мы ни отстаивали своей обидой, при этом мы идём вопреки совести и собственной жизни. В каком-то смысле заживо лишаем себя жизни, обделяя себя своим вниманием, лишая себя сил и возможностей, выбирая ждать и надеяться, а не делать и создавать. Обида есть попытка улизнуть от необходимости жить и прикладывать усилие быть живым. Когда мы обижаемся, мы не живём.

Когда мы отчуждаемся от своей жизненности, осознанно или неосознанно мы начинаем воспринимать окружение и мир (а нередко и самих себя, свои особенности, свойства) как нечто на нас давящее, принуждающее, не дающее, не позволяющее, обязывающее.
И тогда мы начинаем обижаться: на себя, на других людей, на мир, на Бога - на всех и вся.


Послесловие


Весь этот разговор не является поводом и предложением заклеймить, осудить, обвинить обижающегося человека.
Это предложение поисследовать себя. И отнестись с сочувствием к самим себе и другому человеку - к тому, кого мы, возможно, обидели своим невниманием и непризнанием.

© В.В. Ляшенко
2011 г.