Виктор Ляшенко
клинический психолог
клинический психолог
Действующие силы арт-терапии
Терапевтическая функция арт-терапии рождается тогда, когда, во-первых, есть возможность для свободного самовыражения в творческой деятельности и, во-вторых, когда в этой деятельности человек переживает – то есть обнаруживает, определяет, осознаёт себя – находится в присутствии.
Целительное действие арт-терапии происходит через такое делание, которое носит преимущественно внутренний характер. Другими словами, основная деятельность происходит в пространстве сознания1.
Внешняя же «художественная деятельность» является лишь поводом и формой сосредоточения на себе и способом вступить в соприкосновение с самим собой, способом научиться быть вместе с собой, способом проявить внутреннее усилие быть включённым, присутствующим, живым и более того – способом созреть до такого усилия и решиться на него.
Целительное действие арт-терапии происходит через такое делание, которое носит преимущественно внутренний характер. Другими словами, основная деятельность происходит в пространстве сознания1.
Внешняя же «художественная деятельность» является лишь поводом и формой сосредоточения на себе и способом вступить в соприкосновение с самим собой, способом научиться быть вместе с собой, способом проявить внутреннее усилие быть включённым, присутствующим, живым и более того – способом созреть до такого усилия и решиться на него.
К особенностям внутренней деятельности в практике ТТП мы вернёмся чуть позже, а пока давайте рассмотрим, какие ещё «действующие силы» существуют в арт-терапии, существенные для процесса психотерапии. В той или иной степени они присущи любому виду арт-терапии, которые основаны на изобразительной деятельности.
Я выделяю четыре действующих фактора:
1) выразительная деятельность;
Я выделяю четыре действующих фактора:
1) выразительная деятельность;
2) взаимодействие с образами сознания;
3) взаимодействие с цветом;
4) общение (интер- и интра- общение).
О выразительной деятельности речь шла в предыдущей главе. Сейчас давайте остановимся на том, какое влияние оказывает взаимодействие с образами сознания и с цветом.
3) взаимодействие с цветом;
4) общение (интер- и интра- общение).
О выразительной деятельности речь шла в предыдущей главе. Сейчас давайте остановимся на том, какое влияние оказывает взаимодействие с образами сознания и с цветом.
Взаимодействие с образами сознания
Прежде всего, важно отдавать себе отчёт в том, что весь опыт у нас хранится в виде различного рода образов. Это означает, что мы и воспринимаем всё (любым из своих органов чувств) не иначе, как только в образах. И только то, что у нас имеет образ, может быть нами осознано, поскольку всё, воспринимаемое нами, какое-то2 (обладает неким особым, присущим именно ему, качеством). То, что не имеет для нас особой качественной определённости, то и не выделяется нами как некое особое явление, а потому не может быть воспринято.
Арт-терапия даёт возможность прийти в соприкосновение с образами сознания, в которых заключён тот или иной опыт, «оживить» их, позволив им выразить себя в соответствии со своей природой, то есть в соответствии с характерными для них чувствами, силами, свойствами. Это может позволить извлечь тот опыт, который содержится в переживании, и осознать его, приобщив его себе, сделав его своим достоянием.
Кроме того, имеет значение понимание своего опыта посредством образов, метафор, символов. Понимая свой опыт символически, мы тем самым обращаемся к «глубинным» областям своего сознания, позволяя им участвовать в своей жизни. В этом смысле рационально-логическое понимание самих себя уступает символическому пониманию, поскольку символы обращены к нашей целостности3, они заряжены нашей жизненной силой и вводят нас в широкий контекст нашей жизни.
В практике Терапии творческим присутствием осознавание и понимание опыта происходит не путём аналитических толкований (что мог бы означать этот образ?) с использованием какой-либо системы интерпретации, а путём чувственного соприкосновения с имеющимися образами и извлечения личных субъективных значений.
Арт-терапия даёт возможность прийти в соприкосновение с образами сознания, в которых заключён тот или иной опыт, «оживить» их, позволив им выразить себя в соответствии со своей природой, то есть в соответствии с характерными для них чувствами, силами, свойствами. Это может позволить извлечь тот опыт, который содержится в переживании, и осознать его, приобщив его себе, сделав его своим достоянием.
Кроме того, имеет значение понимание своего опыта посредством образов, метафор, символов. Понимая свой опыт символически, мы тем самым обращаемся к «глубинным» областям своего сознания, позволяя им участвовать в своей жизни. В этом смысле рационально-логическое понимание самих себя уступает символическому пониманию, поскольку символы обращены к нашей целостности3, они заряжены нашей жизненной силой и вводят нас в широкий контекст нашей жизни.
В практике Терапии творческим присутствием осознавание и понимание опыта происходит не путём аналитических толкований (что мог бы означать этот образ?) с использованием какой-либо системы интерпретации, а путём чувственного соприкосновения с имеющимися образами и извлечения личных субъективных значений.
Взаимодействие с цветом
Что касается цвета, то здесь нужен разговор особый. Цвет является, возможно, самой близкой «материей» для нашей души, такой близкой, что кажется, они не существуют друг без друга.
Считается, что цвет есть субъективное восприятие, источником которого является воздействие на сетчатку глаза световых волн разной длины, отражённых от поверхности предмета. Длина волны при этом зависит от отражающей способности предмета, который сам по себе цветом не обладает, а обладает той или иной отражающей способностью.
Я хочу обратить внимание на то, что это физическое описание цвета, и психологу оно даёт мало, поскольку для психолога цвет – это, прежде всего, образ, а не некое отдельно взятое ощущение в сетчатке глаза, вызываемое той или иной длиной волны. А всякому образу присуща целостность. Поэтому и рассматривать цвет необходимо как целостное явление, как некий психический гештальт, значение которого и субъективно (поскольку цвет эмоционален и физиологичен), и объективно (поскольку цвет действителен и является образом реальности). Однако для психолога не так важна даже и физиология восприятия цвета, которая относится к психологическому восприятию примерно так же, как нейрохимические процессы в мозге относятся к субъективному переживанию человеком обстоятельств своей жизни. Эти процессы не подменяют друг друга, но вместе обеспечивают восприятие. Как человек создаёт образ цвета, и даже более того, – образ материального, видимого мира, – вопрос не только физиологический, но и психологический, и культурный.
Если подходить строго с точки зрения физики, то того видимого мира, в котором мы живём, пожалуй, и не существует: существуют элементарные частицы (с которыми тоже не всё ладно: то есть они, то нет их), пустота, занимающая бо́льшую часть как всего мирового объёма, так и нас самих. Однако с точки зрения той же самой физики, видимый мир реален и существует. И любой из нас в этом убеждается постоянно: мы окружены вещами, в плотности которых трудно усомниться – она (плотность вещей) довольно убедительна с точки зрения нашего здоровья. Да и сами мы как будто состоим из весьма плотной материи. И получается, что теоретически видимого мира как будто бы нет, но практически видимый мир есть. Однако данное противоречие только кажущееся: ведь одно дело, каким мир является «в действительности»4, а другое дело – каким мы его воспринимаем. А воспринимаем мы его плотным. И можно предположить, что причиной этому является всё то же образное восприятие. Для нас всё существует только в образах.
Можно предположить, что и цвет точно так же, как и материя, являет как бы «двойную сущность»: он и присущ предметам, и не присущ. С точки зрения физики его, возможно, и нет… точно так же, как нет и видимой плотной материи. Но практически, то есть с точки зрения наших органов чувств, плотная материя есть – мир реален (вещественен, предметен). И «двойная сущность» является собственно не сущностью предметов, которые то ли есть, то ли нет, а нашей сущностью, нашим свойством: это мы своим образным (то есть целостным) восприятием как-то создаём те предметы, которые видим. И если мы не сомневаемся в реальности плотного мира, в котором живём, если он для нас объективен, то подобным же образом объективен и цвет предметов. Он существует как проявление нашего способа видеть мир.
Итак, для психолога цвет есть явление, прежде всего, психологическое, а не физическое или физиологическое5. Субъективный мир человека есть объективная реальность. Мир, создаваемый воображением человека, – действителен.
В этой связи весьма интересны слова философа Э.В. Ильенкова, который писал: «Новорождённый, как и внезапно прозревший слепой, не видит ничего: он лишь испытывает непонятное, болезненно-мучительное раздражение внутри глаза, вызванное ворвавшимся туда сквозь отверстие зрачка световым потоком. И лишь позже – на основе опыта обращения с вещами – он начинает видеть, то есть воспринимать образы вещей вне глаза… <…> Как же осуществляется эта загадочная проекция внутренних состояний вовне, этот психический «вынос» на экран реального пространства, который мы совершаем каждый раз, когда что-то видим, воспринимаем? Теоретическая психология установила, что интересующая нас проекция производится силой воображения, которая превращает, преобразует оптическое явление на поверхности сетчатки в образ внешней вещи – во образ (откуда и самое слово «воображение»).
Обычно под воображением понимают способность выдумывать то, чего на самом деле нет, – способность сочинять сказки или фантастические романы, способность творить причудливые образы, между тем это – лишь частная, и притом вторичная, производная функция воображения. А главная его функция позволяет нам видеть то, что есть, то, что лежит перед глазами, – делать то, что «труднее всего на свете», по словам Гёте.
Видит не глаз и не мозг, а человек, находящийся в реальном контакте с внешним миром»6.
Кроме того, цвет для нас существует и вне предметов. Например, мы с лёгкостью можем представить себе красный мак или просто красный цвет. Цвет в представлении вызывается иначе, чем он вызывается при восприятии реальных предметов7. И поскольку цвет у нас существует и без предметов, это даёт нам основания предположить однозначную взаимосвязь между видимыми нами образами (не важно, образами «внешнего» или «внутреннего» мира) и цветом: сами образы мы создаём при непосредственном участии цвета, или, что, вероятно, будет более точным – цвет есть неотторжимая ипостась видимого образа, его неотъемлемое свойство8. Цвет присущ всякому видимому образу9. И возможно, что цвет и является самой плотью образа, то есть тем, что выделяет из некоей единой ткани неявленного ограниченный ею (этой плотью) объём, являя обрез-образ.
Это рассуждение о психологической природе цвета важно в связи с тем, что теперь становится более понятным единство видимых образов сознания и цвета, с которыми мы и имеем дело в арт-терапии. Цвет, являясь сущностным свойством всякого видимого образа, слит в неразрывном единстве с любым нашим чувством, или можно сказать иначе: всякое наше чувство является окрашенным в какой-либо цвет, ибо цвет и чувство – две разные проекции переживания, и, выражая свои чувства в цвете, мы тем самым непосредственно обращаемся к переживанию. Цвет чувственен, на него мы всегда живо откликаемся и эмоционально, и физиологически10. «Наши эмоции существуют во внешнем мире в форме цветов, и наши чувства мы можем видеть в форме колорита <…> Цвета эмоциоподобны, а эмоции цветоподобны»11.
Следовательно, обращаясь к цвету, взаимодействуя с цветом, позволяя своим чувствам отражаться через соответствующие цвета, мы взаимодействуем с самой плотью своих чувств, с их источником и носителем.
Поскольку любое наше чувство неразрывно связано с каким-либо образом (чувство его отражает, проявляет, да и само осознаваемое нами чувство/состояние для нас тоже есть образ, так как всякое чувство в нашем восприятии всегда имеет особую выделенность, отличность от других чувств), который занимает определённый объём сознания (возможно, здесь уместнее говорить об объёме внимания или памяти), то давая своим чувствам видимую «плоть» в виде цвето-образа, мы позволяем своему «сознанию» освободить определённый объём. И тогда это свободное «место» заполняется… нами. Нашего присутствия в нас самих становится больше. А это и есть одна из основных задач психотерапии.
Я не буду касаться вопросов психологического значения того или иного цвета или образа в рисунке, во-первых, потому, что на этот счёт имеется достаточно информации в соответствующей литературе. А во-вторых, потому, что присутственный подход основан на чувственном погружении в мир субъективных значений, а не на «объективном» анализе продуктов творчества.
Считается, что цвет есть субъективное восприятие, источником которого является воздействие на сетчатку глаза световых волн разной длины, отражённых от поверхности предмета. Длина волны при этом зависит от отражающей способности предмета, который сам по себе цветом не обладает, а обладает той или иной отражающей способностью.
Я хочу обратить внимание на то, что это физическое описание цвета, и психологу оно даёт мало, поскольку для психолога цвет – это, прежде всего, образ, а не некое отдельно взятое ощущение в сетчатке глаза, вызываемое той или иной длиной волны. А всякому образу присуща целостность. Поэтому и рассматривать цвет необходимо как целостное явление, как некий психический гештальт, значение которого и субъективно (поскольку цвет эмоционален и физиологичен), и объективно (поскольку цвет действителен и является образом реальности). Однако для психолога не так важна даже и физиология восприятия цвета, которая относится к психологическому восприятию примерно так же, как нейрохимические процессы в мозге относятся к субъективному переживанию человеком обстоятельств своей жизни. Эти процессы не подменяют друг друга, но вместе обеспечивают восприятие. Как человек создаёт образ цвета, и даже более того, – образ материального, видимого мира, – вопрос не только физиологический, но и психологический, и культурный.
Если подходить строго с точки зрения физики, то того видимого мира, в котором мы живём, пожалуй, и не существует: существуют элементарные частицы (с которыми тоже не всё ладно: то есть они, то нет их), пустота, занимающая бо́льшую часть как всего мирового объёма, так и нас самих. Однако с точки зрения той же самой физики, видимый мир реален и существует. И любой из нас в этом убеждается постоянно: мы окружены вещами, в плотности которых трудно усомниться – она (плотность вещей) довольно убедительна с точки зрения нашего здоровья. Да и сами мы как будто состоим из весьма плотной материи. И получается, что теоретически видимого мира как будто бы нет, но практически видимый мир есть. Однако данное противоречие только кажущееся: ведь одно дело, каким мир является «в действительности»4, а другое дело – каким мы его воспринимаем. А воспринимаем мы его плотным. И можно предположить, что причиной этому является всё то же образное восприятие. Для нас всё существует только в образах.
Можно предположить, что и цвет точно так же, как и материя, являет как бы «двойную сущность»: он и присущ предметам, и не присущ. С точки зрения физики его, возможно, и нет… точно так же, как нет и видимой плотной материи. Но практически, то есть с точки зрения наших органов чувств, плотная материя есть – мир реален (вещественен, предметен). И «двойная сущность» является собственно не сущностью предметов, которые то ли есть, то ли нет, а нашей сущностью, нашим свойством: это мы своим образным (то есть целостным) восприятием как-то создаём те предметы, которые видим. И если мы не сомневаемся в реальности плотного мира, в котором живём, если он для нас объективен, то подобным же образом объективен и цвет предметов. Он существует как проявление нашего способа видеть мир.
Итак, для психолога цвет есть явление, прежде всего, психологическое, а не физическое или физиологическое5. Субъективный мир человека есть объективная реальность. Мир, создаваемый воображением человека, – действителен.
В этой связи весьма интересны слова философа Э.В. Ильенкова, который писал: «Новорождённый, как и внезапно прозревший слепой, не видит ничего: он лишь испытывает непонятное, болезненно-мучительное раздражение внутри глаза, вызванное ворвавшимся туда сквозь отверстие зрачка световым потоком. И лишь позже – на основе опыта обращения с вещами – он начинает видеть, то есть воспринимать образы вещей вне глаза… <…> Как же осуществляется эта загадочная проекция внутренних состояний вовне, этот психический «вынос» на экран реального пространства, который мы совершаем каждый раз, когда что-то видим, воспринимаем? Теоретическая психология установила, что интересующая нас проекция производится силой воображения, которая превращает, преобразует оптическое явление на поверхности сетчатки в образ внешней вещи – во образ (откуда и самое слово «воображение»).
Обычно под воображением понимают способность выдумывать то, чего на самом деле нет, – способность сочинять сказки или фантастические романы, способность творить причудливые образы, между тем это – лишь частная, и притом вторичная, производная функция воображения. А главная его функция позволяет нам видеть то, что есть, то, что лежит перед глазами, – делать то, что «труднее всего на свете», по словам Гёте.
Видит не глаз и не мозг, а человек, находящийся в реальном контакте с внешним миром»6.
Кроме того, цвет для нас существует и вне предметов. Например, мы с лёгкостью можем представить себе красный мак или просто красный цвет. Цвет в представлении вызывается иначе, чем он вызывается при восприятии реальных предметов7. И поскольку цвет у нас существует и без предметов, это даёт нам основания предположить однозначную взаимосвязь между видимыми нами образами (не важно, образами «внешнего» или «внутреннего» мира) и цветом: сами образы мы создаём при непосредственном участии цвета, или, что, вероятно, будет более точным – цвет есть неотторжимая ипостась видимого образа, его неотъемлемое свойство8. Цвет присущ всякому видимому образу9. И возможно, что цвет и является самой плотью образа, то есть тем, что выделяет из некоей единой ткани неявленного ограниченный ею (этой плотью) объём, являя обрез-образ.
Это рассуждение о психологической природе цвета важно в связи с тем, что теперь становится более понятным единство видимых образов сознания и цвета, с которыми мы и имеем дело в арт-терапии. Цвет, являясь сущностным свойством всякого видимого образа, слит в неразрывном единстве с любым нашим чувством, или можно сказать иначе: всякое наше чувство является окрашенным в какой-либо цвет, ибо цвет и чувство – две разные проекции переживания, и, выражая свои чувства в цвете, мы тем самым непосредственно обращаемся к переживанию. Цвет чувственен, на него мы всегда живо откликаемся и эмоционально, и физиологически10. «Наши эмоции существуют во внешнем мире в форме цветов, и наши чувства мы можем видеть в форме колорита <…> Цвета эмоциоподобны, а эмоции цветоподобны»11.
Следовательно, обращаясь к цвету, взаимодействуя с цветом, позволяя своим чувствам отражаться через соответствующие цвета, мы взаимодействуем с самой плотью своих чувств, с их источником и носителем.
Поскольку любое наше чувство неразрывно связано с каким-либо образом (чувство его отражает, проявляет, да и само осознаваемое нами чувство/состояние для нас тоже есть образ, так как всякое чувство в нашем восприятии всегда имеет особую выделенность, отличность от других чувств), который занимает определённый объём сознания (возможно, здесь уместнее говорить об объёме внимания или памяти), то давая своим чувствам видимую «плоть» в виде цвето-образа, мы позволяем своему «сознанию» освободить определённый объём. И тогда это свободное «место» заполняется… нами. Нашего присутствия в нас самих становится больше. А это и есть одна из основных задач психотерапии.
Я не буду касаться вопросов психологического значения того или иного цвета или образа в рисунке, во-первых, потому, что на этот счёт имеется достаточно информации в соответствующей литературе. А во-вторых, потому, что присутственный подход основан на чувственном погружении в мир субъективных значений, а не на «объективном» анализе продуктов творчества.
Интер- и интра- общение
Фактор общения выходит за собственно «арт», однако он является одной из неотъемлемых составляющих психотерапевтического процесса. Любая психотерапия начинается с общения и опосредуется общением, даже если вербальная коммуникация не является основным «терапевтическим инструментом».
Мы уже упоминали о том, что психотерапия – это прежде всего диалог. Не является исключением и арт-терапия. Общение, взаимоотношения между искателем и психотерапевтом, между участниками группы пронизывают весь «артовый» процесс и обусловливают те позитивные изменения, которые происходят в процессе терапии. На значении общения мы в дальнейшем ещё не раз остановимся.
Мы уже упоминали о том, что психотерапия – это прежде всего диалог. Не является исключением и арт-терапия. Общение, взаимоотношения между искателем и психотерапевтом, между участниками группы пронизывают весь «артовый» процесс и обусловливают те позитивные изменения, которые происходят в процессе терапии. На значении общения мы в дальнейшем ещё не раз остановимся.
_________________________________________________
Примечания:
1. Пространство сознания есть пространство переживания. Слово «сознание» в данном случае определяет контекст внутренней деятельности – деятельности по осознаванию, которая производится в процессе переживания.
2. По Фасмеру слово образ происходит от общеславянского «резать», «разить»: оb- + rаzъ (удар) = обрез.
Образ можно определить как обрезание лишнего, выделение фигуры из фона, ограничивание.
Образ есть одно из общих свойств сознания, заключающееся в наложении границ и пределов. Сущность образа состоит в том, чтобы явить нечто: будь то материальная вещь, мысль, представление, чувство/ощущение – они всегда явлены для чувственного восприятия. Явлены они именно благодаря образу – образ их делает явными, выделяя в некий качественно отличный объём. Наличие качественной определённости явления (внутреннего или внешнего) и отделяет его от других качеств, от других явлений. Таким образом, категория качества является категорией отличия, а значит, и категорией образа. Существование отличия, разницы есть обладание качеством и следовательно – обладание некоей образностью.
3. Символ относит нас к переживанию, он есть знак переживания.
4. Нет особых оснований даже для того, чтобы именно физическое описание мира объявлять «действительностью».
5. «Цвет – нечто большее, чем ощущение или электромагнитное излучение. В цвете есть нечто, что адресовано не только «глазу», но и целостному человеку, что может быть закономерно "интерпретировано" на физиологическом, эмоциональном, интеллектуальном и прочих "уровнях"» [Яньшин, 2006, с. 92].
6. Ильенков, 1968.
7. Точно также мы можем слышать внутренние звуки, разговаривать «про себя» с собой и другими людьми, чувствовать вкус, запахи и испытывать любые другие ощущения вне объективных воздействий на наши органы чувств.
8. «Цвета – первые схематизмы материи» (Зенон) [цит. по Яньшин, 2006, с. 261].
9. В данном случае нет противопоставления «цветного» и «чёрно-белого». Неслучайно у нас имеются выражения для обозначения «ахроматических» цветов: «чёрный цвет», «серый цвет», «белый цвет». Всякий «нецветной» цвет – тоже цвет, его отличает не «отсутствие цвета» как такового, а отсутствие цветового тона. «Бесцветных», то есть никак неокрашенных образов мы видеть не можем, поскольку «видимое – это прежде всего цвет» [Аристотель, 1976, с. 408]. Например, если мы видим нечто «прозрачным», то такие образы либо всё же имеют цвет, либо так или иначе выделяются: контуром, цветом фона, светлотой, яркостью, особенностями поверхности и пр., что в субъективном восприятии создаёт цветовой образ; и мы их не видим, если такового выделения нет.
10. «Цвет способен воздействовать на нас помимо оптической системы. <…> Красное и оранжевое излучение способно проникать через черепную коробку вплоть до гипоталамической области. На рост растений наилучший эффект оказывает красно-оранжевая часть спектра. Красный также ускоряет рост слепых утят, усиливает секрецию молочных желёз у свиней, повышает кровяное давление кроликов. Эти эффекты наблюдались вне зависимости от того, облучалось всё тело или только отдельные его части. Синий производит противоположный эффект» [Яньшин, 2006, с.140-141].
11. Яньшин, 2006, с. 326.
2. По Фасмеру слово образ происходит от общеславянского «резать», «разить»: оb- + rаzъ (удар) = обрез.
Образ можно определить как обрезание лишнего, выделение фигуры из фона, ограничивание.
Образ есть одно из общих свойств сознания, заключающееся в наложении границ и пределов. Сущность образа состоит в том, чтобы явить нечто: будь то материальная вещь, мысль, представление, чувство/ощущение – они всегда явлены для чувственного восприятия. Явлены они именно благодаря образу – образ их делает явными, выделяя в некий качественно отличный объём. Наличие качественной определённости явления (внутреннего или внешнего) и отделяет его от других качеств, от других явлений. Таким образом, категория качества является категорией отличия, а значит, и категорией образа. Существование отличия, разницы есть обладание качеством и следовательно – обладание некоей образностью.
3. Символ относит нас к переживанию, он есть знак переживания.
4. Нет особых оснований даже для того, чтобы именно физическое описание мира объявлять «действительностью».
5. «Цвет – нечто большее, чем ощущение или электромагнитное излучение. В цвете есть нечто, что адресовано не только «глазу», но и целостному человеку, что может быть закономерно "интерпретировано" на физиологическом, эмоциональном, интеллектуальном и прочих "уровнях"» [Яньшин, 2006, с. 92].
6. Ильенков, 1968.
7. Точно также мы можем слышать внутренние звуки, разговаривать «про себя» с собой и другими людьми, чувствовать вкус, запахи и испытывать любые другие ощущения вне объективных воздействий на наши органы чувств.
8. «Цвета – первые схематизмы материи» (Зенон) [цит. по Яньшин, 2006, с. 261].
9. В данном случае нет противопоставления «цветного» и «чёрно-белого». Неслучайно у нас имеются выражения для обозначения «ахроматических» цветов: «чёрный цвет», «серый цвет», «белый цвет». Всякий «нецветной» цвет – тоже цвет, его отличает не «отсутствие цвета» как такового, а отсутствие цветового тона. «Бесцветных», то есть никак неокрашенных образов мы видеть не можем, поскольку «видимое – это прежде всего цвет» [Аристотель, 1976, с. 408]. Например, если мы видим нечто «прозрачным», то такие образы либо всё же имеют цвет, либо так или иначе выделяются: контуром, цветом фона, светлотой, яркостью, особенностями поверхности и пр., что в субъективном восприятии создаёт цветовой образ; и мы их не видим, если такового выделения нет.
10. «Цвет способен воздействовать на нас помимо оптической системы. <…> Красное и оранжевое излучение способно проникать через черепную коробку вплоть до гипоталамической области. На рост растений наилучший эффект оказывает красно-оранжевая часть спектра. Красный также ускоряет рост слепых утят, усиливает секрецию молочных желёз у свиней, повышает кровяное давление кроликов. Эти эффекты наблюдались вне зависимости от того, облучалось всё тело или только отдельные его части. Синий производит противоположный эффект» [Яньшин, 2006, с.140-141].
11. Яньшин, 2006, с. 326.
© В.В. Ляшенко
2020 г.
статьи, события, актуальная информация
Обо мне I Консультации I Арт-терапия I Т-группы I Статьи и книги I Стоимость I Сотрудничество I Запись на приём I Отзывы
г. Москва, +7 (926) 811-31-65; v-psy@list.ru
______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Все материалы, представленные на сайте, являются авторскими. Использование любых материалов сайта возможно только с разрешения автора.
При цитировании материалов сайта активная ссылка обязательна: https://v-psy.ru
© 2024 Виктор Ляшенко
______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Все материалы, представленные на сайте, являются авторскими. Использование любых материалов сайта возможно только с разрешения автора.
При цитировании материалов сайта активная ссылка обязательна: https://v-psy.ru
© 2024 Виктор Ляшенко