Виктор ляшенко
АрТ-группа "Присутствие": истории изменений
Зарисовки о присутственной арт-терапии: от боли к принятию
Эти небольшие истории представляют опыт участников наших арт-терапевтических занятий. По ним можно уловить атмосферу нашей АрТ-группы, а также составить представление о том, как проходит занятие, какой опыт исследуют участники, с какими трудностями сталкиваются и как идут к их преодолению. Вы увидите, как практика "творческого присутствия" помогает встречаться с запретами, проживать ярость, находить тепло и внутреннюю опору.
Почитайте, это интересно!
Зарисовки приводятся к разрешения участников занятий. Они сохраняют конфиденциальность и представляют опыт участников в довольно обобщённом виде.
ГОЛОС РЕБЁНКА В ЛАБИРИНТЕ ЗАПРЕТОВ
Участница – сдержанная, рассудительная, чуткая к окружающим – делится историей вечно повторяющихся циклов своих состояний. Недавно она переживала подъём: её переполняли силы, энергия, жажда перемен. Именно в этом порыве она и нашла нашу арТ-группу.
Но когда замыслы долго остаются лишь в мыслях, не воплощаясь в действиях, энергия словно выгорает, оставляя после себя апатию. Всё теряет смысл, исчезают желания…
А потом, спустя время, из этой пустоты снова рождается недовольство – и цикл повторяется: неудовлетворённость заряжает её, толкает вперёд, чтобы позже снова угаснуть.
Во время обсуждения в группе стало ясно, что ключ к активному действию – в её внутреннем запрете на проявление себя. Именно он, как невидимая стена, гасил её порывы, возвращая в болото безразличия.
С этим запросом она погрузилась в арТ-практику – и процесс оказался настолько интенсивным, что отозвался даже в теле.
Её захлестнули эмоции, отбросившие её в детство, в возраст двух-трёх лет (это не было чётким воспоминанием, а лишь сильными чувствами, вспышками образов, самоощущением, словно сквозь туман).
В том состоянии не было места анализу, только непосредственное переживание: чувство брошенности, боль, слёзы, вспышка злости (она яростно комкала свои рисунки), внезапная мигрень и спазм в спине (хотя головные боли ей не свойственны). А потом – пугающее желание разрушить всё вокруг: «Если выпущу это наружу, не остановлюсь», –призналась она позже.
Но к концу практики произошло неожиданное. Физическая боль ушла, а внутри осталось тёплое, почти материнское чувство: будто кто-то взрослый и надёжный обнял её «внутреннего ребёнка» и прошептал: «Всё в порядке. Ты можешь это делать».
Что же здесь произошло?
Ключевым моментом оказалось разрешение на ярость и разрушение.
Участница столкнулась с внутренним конфликтом:
- Страх перед силой своих эмоций («Я могу всё разрушить», потерять контроль, стать «плохой»);
- Облегчение от того, что её «тёмная» часть нашла признание («Внутренний родитель» принимает даже это).
Терапевтический эффект возникает не из-за выбора «правильных» чувств, а в столкновении полюсов.
Поддержка, которую она ощутила, – это не поощрение разрушения, а легализация потребности, стоящей за яростью. Ведь разрушительный импульс – часто крик подавленной части (реакция на подавление значимой потребности): «Если меня не слышат – я буду рваться наружу, чтобы меня заметили».
Когда она получила разрешение «выпустить» эту ярость, её «внутренний ребёнок» перестал бороться с эмоцией. (Часть процесса мы прошли с ней вместе: моё поощрение, направление, ладонь на спине в момент боли – дали возможность не застыть в ужасе перед своими чувствами, а позволить им проявляться). И энергия начала трансформироваться. Отсюда и последующее тепло – от опыта принятия себя целиком, даже с пугающими частями.
Тепло возникло не вопреки ярости, а благодаря ей – словно само разрушение стало мостом между тем ребёнком, который кричал от бессилия, и взрослой, которая наконец его услышала.
А что бы сказал ваш «внутренний ребёнок» сейчас, если бы знал, что его услышат?
Возможно, это тот самый вопрос, с которого начинается исцеление.
Что, если дать голос своему «внутреннему ребёнку» – тому, кто до сих пор кричит за стенами лабиринта?
Осенью в АрТ-группе «Присутствие» мы снова будем исследовать эти тихие и яростные голоса – через краски, движения и диалог с собой.
Присоединяйтесь, чтобы ваш мост между «тогда» и «сейчас» стал прочнее.
Но к концу практики произошло неожиданное. Физическая боль ушла, а внутри осталось тёплое, почти материнское чувство: будто кто-то взрослый и надёжный обнял её «внутреннего ребёнка» и прошептал: «Всё в порядке. Ты можешь это делать».
Что же здесь произошло?
Ключевым моментом оказалось разрешение на ярость и разрушение.
Участница столкнулась с внутренним конфликтом:
- Страх перед силой своих эмоций («Я могу всё разрушить», потерять контроль, стать «плохой»);
- Облегчение от того, что её «тёмная» часть нашла признание («Внутренний родитель» принимает даже это).
Терапевтический эффект возникает не из-за выбора «правильных» чувств, а в столкновении полюсов.
Поддержка, которую она ощутила, – это не поощрение разрушения, а легализация потребности, стоящей за яростью. Ведь разрушительный импульс – часто крик подавленной части (реакция на подавление значимой потребности): «Если меня не слышат – я буду рваться наружу, чтобы меня заметили».
Когда она получила разрешение «выпустить» эту ярость, её «внутренний ребёнок» перестал бороться с эмоцией. (Часть процесса мы прошли с ней вместе: моё поощрение, направление, ладонь на спине в момент боли – дали возможность не застыть в ужасе перед своими чувствами, а позволить им проявляться). И энергия начала трансформироваться. Отсюда и последующее тепло – от опыта принятия себя целиком, даже с пугающими частями.
Тепло возникло не вопреки ярости, а благодаря ей – словно само разрушение стало мостом между тем ребёнком, который кричал от бессилия, и взрослой, которая наконец его услышала.
А что бы сказал ваш «внутренний ребёнок» сейчас, если бы знал, что его услышат?
Возможно, это тот самый вопрос, с которого начинается исцеление.
Что, если дать голос своему «внутреннему ребёнку» – тому, кто до сих пор кричит за стенами лабиринта?
Осенью в АрТ-группе «Присутствие» мы снова будем исследовать эти тихие и яростные голоса – через краски, движения и диалог с собой.
Присоединяйтесь, чтобы ваш мост между «тогда» и «сейчас» стал прочнее.
Я ХОТЕЛ СЕБЯ ИЗМЕНИТЬ , НО НЕ МОГ
В первом круге обсуждения участник говорит о своей нетерпимости к поведению других, если оно не соответствует его ожиданиям.
С одной стороны, это апеллирует к его стремлению быть правым. С другой – к не оправдывающимся ожиданиям и чувству обиды на других.
А это чувство, уже в свою очередь, уводит в далёкое прошлое, на которое его тело реагирует ощущениями напряжения и сжатия.
Это своё состояние он и взял за основу своей арт-терапевтической работы.
Практика оказалась довольно драматичной. И сначала завела в тупик тем, что состояние никак не менялось.
Я обратил его внимание на то, что в этом процессе не нужно стараться вести себя к какой-то умозрительной цели – это не даёт возможности переживанию развиваться естественным образом, блокирует его.
Важно обратить внимание на то, что есть и иметь дело с этим, просто идя за тем, как именно меняется переживание.
А оно всегда как-то меняется, когда мы его проявляем, это нужно только замечать.
Заметить обычно мешает наше желание того, чтобы переживание изменялось определённым образом – становилось легче, приятнее и т.п. А если оно становится ещё более напряжённым, то это нас не устраивает и мы считаем, что у нас ничего не получается.
Но свидетельствует это о прямо противоположном – у нас получается, потому что переживание начало развиваться.
Так было и в этот раз. Как только он перестал мешать себе своим умозрением, его напряжение стало усиливаться. И он пошёл в это напряжение дальше.
- У меня внутри оказалось столько много злости на людей, что казалось ей нет конца, – рассказывает потом он. – Я всё злился и злился. И я не понимал, что это за злость, на кого и на что я злюсь. А потом я вдруг понял, что злюсь на самого себя!
(Появление этого нового понимания означает, что процесс идёт, и переживание естественным образом меняется).
А затем пришло понимание, что злюсь я на себя из-за того, что мной недовольны родители, я не оправдываю их ожиданий. Я хотел себя изменить, но не мог.
А потом вспомнил о нашем разговоре до практики.
(В первом круге мы говорили о субъективности существующих у нас переживаний, проблем, психотравм – все они являются следствием не столько объективных обстоятельств, сколько того, какое значение для нас эти обстоятельства имели, как мы их восприняли, какой вывод сделали и т.д. Этим своим взглядом на происходящее, своим способом воспринимать его, своей внутренней позицией и отношением к нему и к себе в нём – этим мы и создаём ту или иную свою проблему и психотравму. Будь у нас другое восприятие происходящего, то нам могло бы быть неприятно и больно, но психотравма бы не образовалось).
Я это вспомнил и подумал – да ничего не случится с ними, если я останусь таким, какой есть, и не буду стараться стать таким, каким он хотят, чтобы я был.
И как только я разрешил себе быть таким, какой есть и перестать стараться удовлетворить ожиданиям родителей, моя злость куда-то прошла. И мне стало тепло и легко.
И мой рисунок изменился, мои ощущения изменились. Голова перестала болеть, хотя в начале она у меня болела.
Важно обратить внимание на то, что есть и иметь дело с этим, просто идя за тем, как именно меняется переживание.
А оно всегда как-то меняется, когда мы его проявляем, это нужно только замечать.
Заметить обычно мешает наше желание того, чтобы переживание изменялось определённым образом – становилось легче, приятнее и т.п. А если оно становится ещё более напряжённым, то это нас не устраивает и мы считаем, что у нас ничего не получается.
Но свидетельствует это о прямо противоположном – у нас получается, потому что переживание начало развиваться.
Так было и в этот раз. Как только он перестал мешать себе своим умозрением, его напряжение стало усиливаться. И он пошёл в это напряжение дальше.
- У меня внутри оказалось столько много злости на людей, что казалось ей нет конца, – рассказывает потом он. – Я всё злился и злился. И я не понимал, что это за злость, на кого и на что я злюсь. А потом я вдруг понял, что злюсь на самого себя!
(Появление этого нового понимания означает, что процесс идёт, и переживание естественным образом меняется).
А затем пришло понимание, что злюсь я на себя из-за того, что мной недовольны родители, я не оправдываю их ожиданий. Я хотел себя изменить, но не мог.
А потом вспомнил о нашем разговоре до практики.
(В первом круге мы говорили о субъективности существующих у нас переживаний, проблем, психотравм – все они являются следствием не столько объективных обстоятельств, сколько того, какое значение для нас эти обстоятельства имели, как мы их восприняли, какой вывод сделали и т.д. Этим своим взглядом на происходящее, своим способом воспринимать его, своей внутренней позицией и отношением к нему и к себе в нём – этим мы и создаём ту или иную свою проблему и психотравму. Будь у нас другое восприятие происходящего, то нам могло бы быть неприятно и больно, но психотравма бы не образовалось).
Я это вспомнил и подумал – да ничего не случится с ними, если я останусь таким, какой есть, и не буду стараться стать таким, каким он хотят, чтобы я был.
И как только я разрешил себе быть таким, какой есть и перестать стараться удовлетворить ожиданиям родителей, моя злость куда-то прошла. И мне стало тепло и легко.
И мой рисунок изменился, мои ощущения изменились. Голова перестала болеть, хотя в начале она у меня болела.
Важный принцип Присутственной арт-терапии: когда, несмотря на напряжение, неприятные чувства, бессилие или отчаяние (любое состояние), ты решаешься сфокусироваться на этих переживаниях (и даже сознательно усилить их) и позволить им выражаться — происходит нечто удивительное.
Через некоторое время приходит освобождение, а за ним — прозрение. Открываются такие стороны ситуации, которые раньше оставались невидимыми.
Так произошло и в этот раз. Участница неожиданно обнаружила новые возможности: она увидела и пространство, которое она может осваивать, и возможность вступать во взаимодействие, почувствовала свободу и лёгкость.
А практика в конечном итоге принесла ощущение большей уверенности, воодушевление и благодарность к тому, чьи действия казались ей подавляющими и разрушительными.
П.С.
Озарения в психотерапии редко ставят точку и становятся окончательным разрешением существующей проблемы. Чаще они рисуют многоточие, за которым следуют новые вопросы.
Но именно эти моменты прорыва, как фонарики в темноте, освещают путь к тем частям души, которые мы годами боялись рассмотреть.
🍀 Приглашаем вас на занятия Арт-терапевтической группы «Присутствие», чтобы:
Через некоторое время приходит освобождение, а за ним — прозрение. Открываются такие стороны ситуации, которые раньше оставались невидимыми.
Так произошло и в этот раз. Участница неожиданно обнаружила новые возможности: она увидела и пространство, которое она может осваивать, и возможность вступать во взаимодействие, почувствовала свободу и лёгкость.
А практика в конечном итоге принесла ощущение большей уверенности, воодушевление и благодарность к тому, чьи действия казались ей подавляющими и разрушительными.
П.С.
Озарения в психотерапии редко ставят точку и становятся окончательным разрешением существующей проблемы. Чаще они рисуют многоточие, за которым следуют новые вопросы.
Но именно эти моменты прорыва, как фонарики в темноте, освещают путь к тем частям души, которые мы годами боялись рассмотреть.
🍀 Приглашаем вас на занятия Арт-терапевтической группы «Присутствие», чтобы:
- Прожить то, что не выразить словами – через краски, движение, тишину.
- Превратить бессилие в опору, а страх – в союзника.
- Найти диалог с теми, кто кажется «противником», и узнать, что они говорят на языке вашей души.
КОГДА БЕССИЛИЕ СТАНОВИТСЯ КЛЮЧОМ К СИЛЕ
Коллективная практика – совершенно особенный процесс. Особенный, потому что рядом идут другие, чьи шаги, взгляды и даже сопротивление становятся зеркалами для наших внутренних конфликтов.
Ведь любая психологическая трудность, даже самая личная, рождается или обостряется в коммуникации. Здесь, в группе, мы учимся видеть её отражение в реальном времени – и через это находить путь к выходу и изменениям.
На занятии одна из участниц столкнулась с ситуацией, которая зеркально отражала её внутренний конфликт. Действия другого участника вызвали у неё чувство давления и ощущение безвыходности, что на некоторое время парализовало её: возник ступор и даже сопротивление продолжению практики.
Но именно в этом состоянии проявилась та самая проблема, о которой она говорила в начале занятия.
Как чаще всего и бывает в нашей практике, процесс разворачивается весьма драматично. Она проходит через мрачное чувство, что её пожевали и выплюнули, и в какой-то момент застывает в печальном принятия себя и своей беспомощности и перед враждебным миром вокруг.
Кажется, что из этого нет выхода, и остаётся лишь смириться и спрятаться от ужасного мира.
Но в практике Присутственной арт-терапии важно ловить даже слабые импульсы переживания. Бывают такие тонкие и малозаметные «течения», которые часто протекают незамеченными, и это не позволяет сдвинуться с мёртвой точки.
Когда я спросил её: «А что ты сейчас чувствуешь к этому страшному миру?», она заметила, что она словно распадается на части. И вот здесь очень важно было не испугаться этого «распада» и не отвернуться от него в страхе.
Она решилась пойти в этот «распад», не убегая от него и не противостоя ему, а позволяя ему состояться и проявить себя в рисунке.
И «вдруг» появилось желание проявить заботу по отношению к одной из распадающихся частей. А дальше, стоило лишь обратить внимание на то место в душе, которое захотело проявлять эту заботу и позволить ему выразить себя, как всё состояние радикально преобразилось.
Где-то в груди зажглась маленькая точка, словно крошечная свеча, источающая тепло.
Кажется, что из этого нет выхода, и остаётся лишь смириться и спрятаться от ужасного мира.
Но в практике Присутственной арт-терапии важно ловить даже слабые импульсы переживания. Бывают такие тонкие и малозаметные «течения», которые часто протекают незамеченными, и это не позволяет сдвинуться с мёртвой точки.
Когда я спросил её: «А что ты сейчас чувствуешь к этому страшному миру?», она заметила, что она словно распадается на части. И вот здесь очень важно было не испугаться этого «распада» и не отвернуться от него в страхе.
Она решилась пойти в этот «распад», не убегая от него и не противостоя ему, а позволяя ему состояться и проявить себя в рисунке.
И «вдруг» появилось желание проявить заботу по отношению к одной из распадающихся частей. А дальше, стоило лишь обратить внимание на то место в душе, которое захотело проявлять эту заботу и позволить ему выразить себя, как всё состояние радикально преобразилось.
Где-то в груди зажглась маленькая точка, словно крошечная свеча, источающая тепло.
- От пробуждающейся силы жизни, тело физически наполнилось ощущением жара, а она почувствовала внутри себя опору – как маленький, но нерушимый островок надежности.
РАСПАД, СОБИРАЮЩИЙ ВОЕДИНО
В первом круге участница рассказывает, как страшно и трудно противостоять давлению.
На работе она берёт на себя горы задач, но не встречая ни достойного вознаграждения, ни энтузиазма руководства, чувствует, что ею просто пользуются.
Энтузиазм гаснет, силы тают, но снять с себя излишнюю нагрузку страшно. А уйти – ещё страшнее, чем остаться.
Она знает себе цену как специалисту, но стоит задуматься о смене работы – и она чувствует себя жалкой, а внутренний голос шепчет: «Ты никто. Ты ничего не умеешь». И тогда хочется забиться в норку и спрятаться от этих страшных вызовов мира.
В практике «творческого присутствия» она решает встретиться со своим страхом лицом к лицу.
Но чем больше он старался, тем сильнее затягивалась петля страха, беспомощности и бессилия. Стараясь быть идеальным и поэтому боясь ошибки, оценки и осуждения, он лишал самого себя сил, становился ранимым, пугливым, тревожным и всё менее компетентным и способным на решение жизненных задач. Он начал уклоняться от обязанностей, избегал любых требований, словно сама жизнь стала врагом. Страх ошибки, осуждения, неодобрения превратил его в тревожного и беспомощного.
- Пока я «общался» с рисунком, я представил его маленьким мальчиком, который решил быть щитом для мамы. Вот эти стрелы, - показывает на свой рисунок, - летят в маму, но он должен закрыть её собой и принять их все на себя.
Я злюсь на него: он слабый, ненадёжный щит. Но во время «медитации с рисунком» он сказал: «Я твой».
- Он защищает маму своей идеальностью? Если он идеальный, то он её не опозорит, ей не будет за него стыдно, её не осудят.
- Да так. Добавлю ещё: он страдает, но не должен показывать, что ему плохо и больно. Он должен молчать. Иначе мама расстроится и ей будет тяжело.
- Я когда тебя слушала, мне стало так больно, - с чувством говорит участница группы. – Я представила маленького мальчика, который является живым щитом, в него летят стрелы. А ему ещё и жаловаться нельзя, он должен терпеть и молчать. Это какой-то фильм ужасов. Как можно быть к себе таким жестоким?!
__________________________________
Детские роли могут стать пожизненными кандалами. Присутственная арт-терапия помогает увидеть: вы больше, чем «спаситель», «щит» или «идеальный ребёнок».
В АрТ-группе "Присутствие" мы учимся слышать тех, кого загнали в угол: маленьких «спасателей», уставших «идеальных детей», потерянных «щитов». Приходите, чтобы встретиться с собой настоящим, без оценок и стрел.
- Пока я «общался» с рисунком, я представил его маленьким мальчиком, который решил быть щитом для мамы. Вот эти стрелы, - показывает на свой рисунок, - летят в маму, но он должен закрыть её собой и принять их все на себя.
Я злюсь на него: он слабый, ненадёжный щит. Но во время «медитации с рисунком» он сказал: «Я твой».
- Он защищает маму своей идеальностью? Если он идеальный, то он её не опозорит, ей не будет за него стыдно, её не осудят.
- Да так. Добавлю ещё: он страдает, но не должен показывать, что ему плохо и больно. Он должен молчать. Иначе мама расстроится и ей будет тяжело.
- Я когда тебя слушала, мне стало так больно, - с чувством говорит участница группы. – Я представила маленького мальчика, который является живым щитом, в него летят стрелы. А ему ещё и жаловаться нельзя, он должен терпеть и молчать. Это какой-то фильм ужасов. Как можно быть к себе таким жестоким?!
__________________________________
Детские роли могут стать пожизненными кандалами. Присутственная арт-терапия помогает увидеть: вы больше, чем «спаситель», «щит» или «идеальный ребёнок».
В АрТ-группе "Присутствие" мы учимся слышать тех, кого загнали в угол: маленьких «спасателей», уставших «идеальных детей», потерянных «щитов». Приходите, чтобы встретиться с собой настоящим, без оценок и стрел.
СПАСИТЕЛЬ МАМЫ
С раннего детства он взял на себя роль спасителя мамы. Сочувствуя ей и тому, как тяжело ей жить, боясь её страданий и заражаясь ими, он во что бы то ни стало хотел защитить её от страшного мира. Её боль, страхи и усталость стали его собственными.
Когда мама говорила ему:
«Если ты будешь плохо себя вести, что обо мне подумают?», он делал вывод:
«Если я буду идеальным, тогда маму не осудят».
Он поверил, что причина её страданий – он сам. И чтобы «спасти» маму, он решил стать идеальным: безупречным сыном, невидимой броней, которая примет на себя все удары мира.
На этом этапе он попросил моего содействия (такая возможность есть у каждого участника нашей арТ-группы), так как оказался в тупике этого внутреннего сжатия, не зная, как от него освободиться.
Желание освободиться от какого-либо переживания – и есть то, что заводит в тупик.
Поэтому я предложил обратиться к сжатию.
Внимание к переживанию, как и следовало ожидать, усилило его ещё больше – сжатие стало ещё сильнее. Он почувствовал, как сжимается его спина и грудь, как всё тело заворачивается колесом.
И здесь открылся следующий пласт переживания – стыд. Вдруг всплыло воспоминание, в котором он находился под пристальным неодобрительным взглядом. Было ужасно стыдно от несоответствия ожиданиям, хотелось уйти или измениться любой ценой. Это он и стал стараться делать – предпринимать различные попытки уйти из этого переживания.
В такие моменты больше всего и бывает нужна помощь ведущего, чтобы остаться в переживании и не уйти из него.
Однако, когда стыд стал невыносим и уже воспринимался как издевательство, в какой-то момент вдруг всё изменилось. (Так происходит почти всегда! Исключением бывают разве что случаи личностного расстройства, но это довольно редкие случаи, и для них есть своя стратегия работы).
Так вот. Стыд вдруг пропал. А где-то внутри забрезжило приятное чувство. И тогда, следуя процессу «творческого присутствия», он пошёл за этим приятным чувством, которое стало усиливаться. Тот недружелюбный взгляд, как и стоило ожидать, тоже изменился – он превратился в добродушную улыбку!
Отношения с этим критиком (в рамках этого переживания) радикально изменились. Вдруг пришло ощущение, что он берёт его за руку, и они вместе гуляют как добрые друзья. Пропало внутреннее сжатие – тело наполнилось расслаблением и силой – спина и плечи распрямились сами собой!
И когда на следующем этапе работы он вновь обратился к первоначальной ситуации – её восприятие тоже радикально изменилось. Больше не было чувства вины.
Зато внутри родился кипучий энтузиазм, направленный на помощь другим в решении проблемы. По сути, поведенчески он хотел делать то же самое – помогать другим. Однако внутренне всё изменилось до неузнаваемости.
Теперь это была чистая радостная энергия, интерес и желание помочь решить проблему без страха и самоедства: «О! Проблема! Сейчас мы ею займемся!»
Иногда «спасательство» – это маска, под которой прячется раненый ребёнок. Бегство от стыда и осуждения заставляет нас крутиться, как белка в колесе, но не приближает к свободе. Настоящее решение приходит, когда мы перестаём бороться и начинаем чувствовать. Даже если это больно. Даже если страшно. Потому что за стеной отчаяния всегда есть дверь. И её можно открыть.
Чтобы перестать быть «спасателем», нужно… перестать спасаться.
Приходите в нашу АрТ-группу. Здесь вы не научитесь быть идеальными, но научитесь слышать себя.
Желание освободиться от какого-либо переживания – и есть то, что заводит в тупик.
Поэтому я предложил обратиться к сжатию.
Внимание к переживанию, как и следовало ожидать, усилило его ещё больше – сжатие стало ещё сильнее. Он почувствовал, как сжимается его спина и грудь, как всё тело заворачивается колесом.
И здесь открылся следующий пласт переживания – стыд. Вдруг всплыло воспоминание, в котором он находился под пристальным неодобрительным взглядом. Было ужасно стыдно от несоответствия ожиданиям, хотелось уйти или измениться любой ценой. Это он и стал стараться делать – предпринимать различные попытки уйти из этого переживания.
В такие моменты больше всего и бывает нужна помощь ведущего, чтобы остаться в переживании и не уйти из него.
Однако, когда стыд стал невыносим и уже воспринимался как издевательство, в какой-то момент вдруг всё изменилось. (Так происходит почти всегда! Исключением бывают разве что случаи личностного расстройства, но это довольно редкие случаи, и для них есть своя стратегия работы).
Так вот. Стыд вдруг пропал. А где-то внутри забрезжило приятное чувство. И тогда, следуя процессу «творческого присутствия», он пошёл за этим приятным чувством, которое стало усиливаться. Тот недружелюбный взгляд, как и стоило ожидать, тоже изменился – он превратился в добродушную улыбку!
Отношения с этим критиком (в рамках этого переживания) радикально изменились. Вдруг пришло ощущение, что он берёт его за руку, и они вместе гуляют как добрые друзья. Пропало внутреннее сжатие – тело наполнилось расслаблением и силой – спина и плечи распрямились сами собой!
И когда на следующем этапе работы он вновь обратился к первоначальной ситуации – её восприятие тоже радикально изменилось. Больше не было чувства вины.
Зато внутри родился кипучий энтузиазм, направленный на помощь другим в решении проблемы. По сути, поведенчески он хотел делать то же самое – помогать другим. Однако внутренне всё изменилось до неузнаваемости.
Теперь это была чистая радостная энергия, интерес и желание помочь решить проблему без страха и самоедства: «О! Проблема! Сейчас мы ею займемся!»
Иногда «спасательство» – это маска, под которой прячется раненый ребёнок. Бегство от стыда и осуждения заставляет нас крутиться, как белка в колесе, но не приближает к свободе. Настоящее решение приходит, когда мы перестаём бороться и начинаем чувствовать. Даже если это больно. Даже если страшно. Потому что за стеной отчаяния всегда есть дверь. И её можно открыть.
Чтобы перестать быть «спасателем», нужно… перестать спасаться.
Приходите в нашу АрТ-группу. Здесь вы не научитесь быть идеальными, но научитесь слышать себя.
РАСКРЫВАЮЩЕЕ СЖАТИЕ
Он всегда был человеком действия. Ответственным, энергичным, готовым броситься на амбразуру любой проблемы. Если что-то шло не так, он мгновенно брал вину на себя –даже если причина крылась в обстоятельствах: «Это я недоглядел», «Это моя ошибка» – эти мысли рождали мучительное чувство вины.
И хотя «головой» он понимал, что его вина неадекватна, тело всё же сжималось в комок, а он начинал метаться, словно пытаясь залатать невидимые дыры в реальности.
В первом обсуждении в круге, за чувством вины обнаружился страх: даже, если он не виноват, то всё равно его могут осудить, и тогда он станет плохим в чужих глазах. Этого нельзя допустить, и для защиты от возможного осуждения включается режим «спасателя»: суета, попытки всё контролировать и бег по кругу.
С этим страхом и приступил к практике «творческого присутствия».
Вначале практика развивается вполне привычным для него образом. Он негодует на обстоятельства, на людей, активно включается в решение проблемы, и это снижает его чувство вины. Однако внутреннее сжатие остаётся, независимо от того, какие он усилия предпринимает для решения проблемы.
Контакты
Телефон: +7 (926) 811-31-65
Почта: v-psy@list.ru
Москва, ул. Покровка, 27с1
Почта: v-psy@list.ru
Москва, ул. Покровка, 27с1
Этот сайт использует файлы cookie, чтобы вам удобнее было пользоваться. Оставаясь с нами, вы соглашаетесь на использование файлов cookies.